Сегодняшний день бобслея, как и в большинстве зимних видов спорта, начался в России с полного развала. Впрочем, кризис в отечественном бобслее наметился несколько раньше, чем провозглашенная Михаилом Горбачевым политика «разгосударствления».
В 1988 году, практически сразу после победы сборной в Калгари Роланд Упатниекс был отстранен от работы со сборной Союза. Формальным поводом для отставки послужило обвинение наставника сборной в финансовой нечистоплотности. Однако главной причиной стал тенденциозный, по мнению руководителей Госкомспорта, подбор членов сборной команды. До 80% тогдашних сборников составляли латыши. По свидетельству работавших в то время тренеров, нелатышский спортсмен мог получить шанс, лишь превосходя конкурентов на две головы. В противном случае место в сборной получали земляки старшего тренера. Насколько обоснованным было принятое решение, судить сложно, но результаты пошли на спад.
В 1989 году мы получили последнюю награду чемпионатов мира. С тех пор, вот уже 12 лет, ни российские, ни латвийские экипажи медалей на главных стартах сезона не завоевывали. Дальше – хуже. После распада Союза трасса в Сигулде для россиян стала мало чем отличаться от аналогичных сооружений в Иглсе или Кенигзее. Планомерно готовиться стало негде. Вероятность появления в обозримом будущем в России собственной трассы куда меньше, чем сооружение в Москве «формульного» кольца или «спартаковского» стадиона – бобслей по популярности и коммерческой привлекательности у нас серьезно уступает и футболу, и автогонкам. Таким образом, распад СССР вернул наш бобслей в то состояние, в котором он пребывал до 86-го года. Более того, у России на момент распада не было ни производства собственных бобов (впрочем, латыши вскоре также его лишились), ни опытных пилотов, ни сложившихся экипажей. Живя за счет резервов, выступая на старых бобах, Россия выставила собственные команды на Играх 92, 94 и 98 годов, но уделом тех экипажей были 30-35-е места.
Еще вчера наиболее перспективный вид спорта представлялся безвозвратно потерянным. В 1996 году, когда казалось, что от былых традиций не осталось и пепла, бобслей в России пошел в гору. В самой России этого, разумеется, никто не заметил. Зато на международной арене этот факт без внимания не остался. Принцип набора в команду был примерно следующим: пилоты набирались из числа саночников, которым европейские трассы были знакомы, а разгоняющих отбирали среди легкоатлетов. Здесь русские опять выступили в роли новаторов. Это может прозвучать парадоксом, но во всем мире до последнего времени не было единого мнения в вопросе, откуда брать разгоняющих. Немцы, например, искали их, в частности, среди баскетболистов и тяжелоатлетов. Американцы трудоустраивали неудавшихся бодибилдеров. Кто-то пробовал борцов и даже боксеров. И только наши, еще по старой памяти упирая на хороший разгон, сделали ставку на легкоатлетов. Собственно, к этому нас привела эволюция. При отсутствии хороших возможностей «накатывать» пилотов именно разгон (плюс «мягкая посадка» в боб) был единственным шансом наших экипажей показать высокий результат. Обратив внимание на состав сборной, внимательный читатель обнаружит, что возраст многих наших бобслеистов юниорский. Лидер сборной Евгений Попов лишь в следующем году перешагнет 26-летний рубеж, в то время как к швейцарским и немецким пилотам большие победы приходят главным образом к 36-38 годам.
Считается, что для этого надо 15 лет покататься по трассам. В который раз наплевав на традиции, Попов уже в этом году стал стабильно занимать седьмо-восьмое места, пропуская вперед лишь признанных асов.
Газета.Ru
